Ух, какой же взмыленной я тогда была! Носилась как электровеник. Собаку нужно покормить, выгулять, свекрови приносить еду – в девяностые годы в больницах с питанием было очень плохо. А ещё не забыть о старенькой бабушке мужа, которая находилась на попечении свекрови и нуждалась в уходе. Вдобавок ещё моя работа, которую никто не отменял. Но, слава богу, всё рано или поздно заканчивается. Сестра вернулась с Юга, свекровь выписали. Наконец-то я могла спокойно выдохнуть.

В столовой за моим столиком собралась колоритная компания. Две кубанские дамы, Любовь Степановна и Тамара Васильевна, жили в одном номере и казались неразлучными, словно две половинки одного яблока. Любовь Степановна, пышная и громкая, обожала сплетни и анекдоты, а Тамара Васильевна, тихая и скромная, внимательно слушала и украдкой вытирала слёзы умиления.

Вынос Плащаницы – самое тяжёлое и скорбное богослужение в году. Ну почему Господу потребовалось пройти именно через боль, страдания и смерть? Бог ведь всемогущ, зачем же вот так, неужели нельзя было как-то иначе? Мы, христиане XXI века, знаем, что за распятием последует Воскресение. Но те, кто стоял перед крестом более двух тысяч лет назад, об этом не знали. Священники, торжественные и строгие, читают перед Плащаницей.

И вот – попала в последний вагон этого проекта. Сниматься было интересно, трудно и очень ответственно. Потому что роль не маленькая. И вся эта ситуация – городок в очаге гражданской войны… Соглашаясь на роль, я не думала о том, есть ли у меня позиция по отношению к происходящему или её нет. Думала лишь, что это моя работа и я как артистка должна выполнять задачу.

Сейчас ему уже семь, но он до сих пор вспоминает, что вот в этом доме был его детский сад и там ему очень нравилось. Воспитатель просто горела своей работой, и было видно, что детей она действительно любит. А через пару лет она продала эту квартиру и переехала куда-то на Юг. Сын ходил к ней всего полгода, потому что у нас построили муниципальный садик, куда можно отдать ребёнка с двух лет – небывалая удача.

В течение полугода я подаю заявление в негосударственное учреждение пенсионного фонда на предмет передачи средств мужа с накопительной части пенсии. На что мне сотрудник банка грамотно объясняет, что, мол, мадам, ваше желание вполне понятно, но все вопросы о возврате средств покойного супруга можно будет решать только через полгода – это время вступления в наследство.

Мы быстро договорились со свекровью, что с Алиной на спектакль пойдёт она. В пятницу я рванула в Большой театр переоформлять билет с одной бабушки на другую. Думала, это пустяковое дело – сейчас тётушка в кассе поменяет в документах данные, и всё. Какая же я наивная! Пришла в кассы, расположенные в главном здании Большого театра.

Котика я назвала Богданом, разместила в ванной комнате, чтобы не сожрали мои домашние собаки. И начала заливать ему в рот глюкозу и бульон – не жрёт, скотина! Плачет, отплёвывается, смотрит как на врага. А у меня душа не на месте – котёнок третьи сутки без пищи! Я кормила его, как шаман кормит духов: ложечка, заклинание, слёзы. А он – по-прежнему рыжий. По-прежнему не ест. Но уже не дрожит. И это победа.

...Дело в том, что границы сдвигаются. Раньше разговоры были только о ребёнке. Сейчас он может позвонить просто так. Меня это долго бесило, просила не звонить без повода. Потом сама однажды позвонила по важному вопросу. Заметила, что он отвечает как-то неестественно, и поняла, что рядом дамочка. Решила назло – сама не понимаю зачем – потянуть разговор. Было интересно, как выкручиваться станет.

От непосильно тяжёлого труда дед заболел и, понимая, что дни сочтены, попросил хозяина позаботиться о его сыне. Времена были тяжёлые, люди не знали, как своих детей прокормить. Но, несмотря на это, старик Шарипов делился кровом и куском хлеба с чужим мальчишкой. И даже дал ему свою фамилию, чтобы уберечь парня от преследования. Так мой отец стал Абдухалыком Шариповым.

Сейчас вспоминаю её лицо – морщинистое лицо маленькой тётки – и с ужасом понимаю, что, когда мы учились в средних классах, этой женщине не было ещё и шестидесяти. Так старит человека война. Бабу Машу боялись абсолютно все ученики – от первоклашек до выпускников. Несмотря на маленький рост, она обладала исполинской силой. Однажды я видел, как старшеклассника, который умудрился закурить в туалете...

Естественно, когда и у него, и у меня начали складываться новые отношения, эта дружба сошла на нет. Лишь изредка созванивались и переписывались. Когда моя мама заболела, он пришёл её навестить – они были очень дружны. Потом мы встретились ещё раз – он хотел, чтобы я показала её могилу. С тех пор прошло несколько лет, больше мы не виделись и не общались, даже с праздниками перестали поздравлять друг друга.